Чак Колсон «Откровенный разговор с подростком»
Часть 2. Как мне быть с…?


Глава 7
Почему христиане…?

Опровергая мифы и домыслы

Вопрос 49: Мой друг говорит, что христиане всегда пытаются навязывать другим свою мораль. Разве люди не имеют права самостоятельно решать, что добро, а что - зло?
Вопрос 50: Правомерно ли христианам не доверять человеческим чувствам и переживаниям?
Вопрос 51: Не надо ли нам быть более терпимыми к тому, во что верят другие?
Вопрос 52: Следует ли отсюда, что все христиане люди жесткие?
Вопрос 53: Тогда почему христиан считают фанатиками?
Вопрос 54: Почему христиане поддерживают дискриминацию женщин?
Вопрос 55: Почему христиане осуждают гомосексуализм, если Бог это допускает?
Вопрос 56: Как можно оправдывать христианство, если оно повинно во многих войнах и других жестокостях? Что вы скажете о крестоносцах и испанской инквизиции?
Вопрос 57: Почему христиане столь неинтеллектуальны?
Вопрос 58: Почему христиане не заботятся об экологии?
Краткое изложение ключевых пунктов


ВОПРОС 49: Мой друг говорит, что христиане всегда пытаются навязывать другим свою мораль. Разве люди не имеют права самостоятельно решать, что добро, а что — зло?

Этот вопрос перекликается с нашей дискуссией о науке и о природе вселенной. Многие современники, считая вселенную результатом действия случайных факторов, приходят к выводу, что человеческая этика тоже развивается по законам случайности. Я сам по своему желанию выбираю для себя ценности, в которые верю или не верю.

Социолог Роберт Белла говорит, что современным американцам присущ так называемый радикальный индивидуализм. В своей книге Habits of the Heart (Привычки сердца) он приводит данные опроса, в котором участвовали более двухсот американцев, принадлежащих к среднему классу. Оказывается, в большинстве случаев их жизненная философия не выходит за рамки удовлетворения индивидуальных потребностей.

Нельзя сказать, что американцы безразличны к другим. Многие из тех, с кем беседовал Белла, очень преданы своим супругам, семьям и кругу своих друзей. Но когда он спрашивал их, почему все это их волнует, все они в качестве причины называли личное предпочтение: «Мне так спокойнее», «Мне от этого хорошо» или «Мне кажется это правильным».

Видно, что представления большинства людей о критериях нравственного выбора основаны на одном — личном мнении. Большинство не может понять, что такие категории, как этика и мораль, базируются на чем-то превосходящем их личности и чувства.

Один телекомментатор был необычайно заинтригован моим рассказом об обращении к Христу, но когда разговор коснулся этики, он посмотрел на меня вопросительно: «Значит, чтобы стать хорошим человеком, нужно обязательно быть христианином? А разве атеист не может быть таким?».

Подумав несколько секунд, я ответил: «Атеисты тоже могут быть праведны, но их праведность скорее импульсивна. У неверующего нет объективного мотива, чтобы стать образцом нравственности, у него нет не зависящего от него главенствующего критерия».

Моральные принципы, не подкрепленные ничем кроме личных мотивов, очень неустойчивы. Чувства изменчивы, противоречивы, что особенно характерно в подростковом возрасте. Какому побуждению должен следовать подросток? Откуда он узнает, какой мотив верен? Мораль, основанная исключительно на личном выборе, порождает негативные поступки. Таков прагматический вариант ответа на вопрос, почему люди не имеют права самостоятельно решать, что хорошо и что плохо.

Более глубокий анализ вновь отправляет нас к вопросу о вере в сотворение вселенной. Бог, создав вселенную и человечество, дал окружающему миру и людям объективную реальность. На этой объективной реальности основываются все библейские критерии добра и зла, которые учат, как жить в согласии с ней. Именно эти объективные нормы даны нам как этическое руководство при выборе поведения.

Великий русский писатель Александр Солженицын говорит, что граница, разделяющая добро и зло, проходит не между властями и силами, а через сердце каждого человека. Если люди считают правильным только свое мнение, значит, у них нет средств борьбы со злом в себе и возможности делать добро для других.

Твердая убежденность в том, что этические принципы отнюдь не продукт человеческого разума, делает их обязательными для людей. Если я хорош только потому, что я хочу быть таким, у меня есть право быть плохим, когда заблагорассудится.

К началу страницы


ВОПРОС 50: Правомерно ли христианам не доверять человеческим чувствам и переживаниям?

Никто не отказывает человеческим эмоциям в праве на существование, однако утверждается, что они не могут определять основы нравственности. Этика никак не связана с чувствами единичной личности. Именно потому, что христиане призваны любить ближних, они обязаны со всей ответственностью заявлять, что нравственный выбор неизменно определяется некоей надличностной реальностью, а совсем не персональными эмоциями.

Мы уже говорили, что большинство американцев не способно видеть это различие. Грустно, что это относится не только к неверующим, но и к христианам.

Рассмотрим проблему абортов. Рассуждая на эту тему, многие люди, пытающиеся разъяснить свою позицию, никак не могут подняться над своими чувствами. Христианский социолог Джеймс Д. Хантер, собирая сведения для своей книги Before the Shooting Begins (Пока не началась стрельба), обнаружил, что многие американцы преимущественно связывают моральные принципы со своими чувствами.

К примеру, молодой человек по имени Скотт, бывший католик, энергично доказывает, что эмбрион является человеческим существом, однако настаивает при этом на легализации абортов. Почему? Скотт говорит: да, для меня эмбрион — личность, но «возможно, для своей матери он таким не является».

Скотт не может понять, что «личность» — категория объективная, и человеческий зародыш либо является личностью, либо ею не является, независимо от того, что вы об этом думаете и как вы к этому относитесь. Скотт ведет себя как типичный американец, у которого понятия о морали произрастают не из убеждений, а из чувств.

Когда Хантер спросил архитектора Пола, почему он поддерживает легализацию абортов, тот взорвался: «Я не хочу влезать в ваши философские и теологические споры. Мои чувства подкреплены личным опытом, моим, и только моим, и вы не убедите меня, что мой опыт плох».

Замечаете, как активно Пол уклоняется от любой дискуссии об абортах даже на самом элементарном философско-теологическом уровне? Он выдает свой личный опыт за последнюю объективную инстанцию. Представим себе, что произошло бы, если бы Пол в своей профессиональной деятельности архитектора руководствовался принципами, которыми он руководствуется, принимая нравственные решения, — своими чувствами или личным опытом. Нетрудно догадаться, что сооруженные им здания просто развалились бы. Если как хороший архитектор Пол с уважением относится к физическим факторам и руководствуется ими, то почему же он не проявляет ни малейшего уважения к законам морали? Ответ один: потому что не верит в их существование.

Как только мы начинаем отделять жизненные факты от нравственных ценностей, мы исключаем всякую возможность серьезной дискуссии о нравственности. Если люди объявляют мораль сферой личных чувств и эмоций, любая попытка поразмышлять над этими вопросами воспринимается ими как посягательство на свободу их личности.

Карен, молодая мать, сказала Хантеру, что она сама никогда бы не сделала аборт, однако никогда не осудила бы другого человека, совершившего такой поступок. «Я не знаю, что думают об этом другие», — виновато сказала она. Очевидно, что, высказываясь против абортов, Карен больше всего боится оскорбить чьи-то чувства.

По свидетельству Хантера, большинство американцев ведут себя так же, как Карен: в своем кругу они выступают «в защиту жизни», а в публичных суждениях переориентируются на «свободу выбора». Движение «В защиту жизни» встречает среди таких людей множество противников. По их мнению, активисты движения «за жизнь» пытаются навязать свои взгляды всем остальным.

Однако дело в том, что выражать свою нравственную позицию совсем не значит навязывать ее другим. Мы можем уважать чувства окружающих и при этом утверждать, что существуют объективные критерии, которыми мы обязаны руководствоваться в решении морально-этических вопросов. Западная цивилизация сохранилась благодаря прочной традиции верности библейскому откровению. Когда основатели нашей нации говорили о «законах природы и о Боге-Творце», они имели в виду именно эту традицию — веками сохранявшееся, уважительное отношение к нравственной истине. Пренебрежительное отношение к объективной реальности «законов природы и Бога-Творца» особенно отчетливо проявляется в последнее время.

Мы как родители всегда обязаны уважать чувства детей, начиная от их младенческих страхов перед темной комнатой и кончая их юношеским страхом супружества и семейной жизни, и признавать субъективную природу этих чувств. Когда же речь заходит о вопросах морали, ответ на них мы должны искать в объективной реальности.

Понятие «свобода» в мире самостоя-тельно не существует, но есть закон свободы, подразумевающий обязанность поступать согласно высшему закону бытия, а не по прихоти наших чувств, которые приходят и уходят.

Джордж Макдональд, «Слово Господа к Своим детям»

К началу страницы


ВОПРОС 51: Не надо ли нам быть более терпимыми к тому, во что верят другие?

Терпимость — одна из основных демократических ценностей. Но в чем сущность терпимости? Как далеко дозволено ей заходить?

Итоги исследований Смитсоновского института, подведенные на телевидении, выявили, до какого абсурда может дойти представление о терпимости. В программе шел разговор об обнаруженном в Новой Гвинее племени короваи, прежде никому не известном. О коровайцах говорили как о просвещенных людях, живущих в гармонии с окружающей средой.

Правда, есть одна деталь: короваи иногда прибегают к каннибализму.

Ведущий программы Пол Тейлор, научный сотрудник Смитсоновского Музея Национальной истории, видел задачу антропологии в том, чтобы представлять местные обычаи «логичными, разумными, рациональными и понятными».

Именно это он изо всех сил старался доказать в своей передаче. Оказалось, что короваи живут в деревянных домах, высотой с шестиэтажный дом. Это Тейлор назвал «достижением мирового масштаба». Женский труд в племени короваи оплачивается наравне с мужским, что, как сказал Тейлор, несомненно, вызовет большое одобрение феминистов всего мира.

Однако с короваями не все было так просто, например, когда речь заходила о том, кого убивать, чтобы съесть. Каннибализм короваев обращался не только против представителей враждебных племен, но и против собственных соплеменников в наказание за особо серьезные преступления: например, за колдовство и убийство, совершенное мужчиной. Женщине же, чтобы быть съеденной, достаточно украсть несколько бананов.

Короваи с удовольствием расписывали ритуал людоедства: сначала жертву связывали и убивали стрелами, затем тело аккуратно разрезали на шесть частей, в то время как остальной народ «веселился и пел песни». В итоге куски тела, приготовленные на огне, коллективно съедались.

Жуткий ритуал подавался создателями программы с одной целью: убедить жителей западного мира не осуждать, но «понять». Да, соглашался ведущий, многое в обычаях короваев может показаться странным, но только на первый взгляд, «пока не увидишь их изнутри».

Нас убеждают, что людоедство племени короваев нельзя считать насилием; в нем можно увидеть «образец хорошо отлаженной системы уголовного правосудия». Поэтому не удивляет само название программы: Люди, живущие в домах из деревьев. Каннибализм как справедливый суд.

В пылу своего желания продемонстрировать «разумные» и «логичные» стороны каннибализма, Тейлор ничего не сказал о том, есть ли у короваев справедливое разбирательство перед вынесением приговора человеку, отправляемому в кипящий котел. Он предусмотрительно воздержался от всяких суждений о моральной стороне происходящего.

Вся программа была ярким образцом пропаганды релятивизма как откровенного отрицания объективно существующих моральных критериев, которые должны применяться к оценке практики разных культов.

С точки зрения идеологов Третьего рейха, убийство шести миллионов евреев и цыган выглядит вполне «разумным» и «логичным». С позиции исламистов-фундаменталистов, лишение женщин элементарных прав, в частности, права на водительское удостоверение, выглядит не менее «разумным» и «логичным». Политика Конфедерации в вопросах рабства, увиденная «изнутри», также предстает впол-не приличным, «нормальным» занятием.

Быть терпимыми к мнению других вовсе не означает считать его правильным и разделять его. В школах и колледжах появился модный ныне термин мультикультурализм. Никто не отрицает уважения к другим культурам и их специфике, но из этого не следует, что все культуры одинаковы с позиции моральной оценки. В Индии, например, до сих пор продолжают сжигать вдов на ритуальных похоронах мужа; в Бразилии жив обычай «махизмо», позволяющий мужчинам совершать насилие над женщинами. Даже с обычной, гуманистической точки зрения такие явления ужасны и неприемлемы.

Совершенно справедливо утверждение, что своим моральным превосходством западная культура обязана исключительно той библейской «закваске», которую она впитала с проповедью Евангелия. Любые человеческие мнения и поступки — мои, ваши, ваших соседей — должны проверяться светом Христова откровения Евангельской истины.

К началу страницы


ВОПРОС 52: Следует ли отсюда, что все христиане — люди жесткие?

Мы слышим постоянно это обвинение. Опрос, проведенный институтом Гэллапа, показал, что половина американцев обеспокоена проблемой фундаментализма, в частности тем, что фундаменталисты верят в моральные абсолюты.

Почему это так сильно пугает людей? Потому что они путают веру в абсолютные истины с тем, что англоговорящие народы называют абсолютизмом: жестким, бескомпромиссным, иррациональным и нетерпимым к инакомыслию менталитетом.

Однако между абсолютами и абсолютизмом бесконечная разница. Это очень важно разъяснить детям.

Суффикс -изм придает исходному слову принципиально новое значение. К примеру, возьмем слово индивидуальный — совершенно безобидное слово, связанное с представлением о достоинстве и ценности личности. Однако слово индивидуализм имеет совершенно иной смысл — эгоистическое мировоззрение, ставящее интересы личности превыше всего.

Большая разница между словами материальный и материализм, феминистский и феминизм. Естественно, что мы, христиане, должны смело отстаивать абсолютные истины, но это не значит, что у нас абсолютистское мышление. Вера в абсолюты подразумевает, что источник истины в миропорядке, данном Творцом. Об истине нельзя договориться — ее можно только открыть. Истина реальна; истина — данность, воплощающая установленный порядок вещей.

Мы верим и в объективные ценности — смелость, мужество и терпение — качества, которые мы считаем обязательными в своей жизни. Мы верим в нормативные модели брака, бизнеса, правительства. Одним словом, мы верим в то, что законы человеческого поведения существуют так же непреложно, как существуют законы физического мира. Вера в это делает вас фундаменталистами-абсолютистами не более, чем вера в силу земного притяжения. И если я пытаюсь убедить вас в реальности нравственного закона, то я стремлюсь «навязать свои взгляды» ничуть не больше, чем если бы старался убедить вас в реальности силы тяготения.

Если мы с любовью и терпением сумеем донести до наших подростков эту правду, мы докажем, что наша вера в абсолюты не делает нас абсолютистами.

К началу страницы


ВОПРОС 53: Тогда почему христиан считают фанатиками?

СМИ называют этих людей «Religious Right» (религиозными правовыми) и навешивают на них массу негативных представлений. Но достаточно одного непредвзятого взгляда на факты, чтобы все обвинения развалились. В 1992 году Джордж Гэллап опубликовал данные одного из самых замечательных исследований, когда-либо проводившихся среди христиан. Исследование назвалось Святые среди нас. Оно показало, что глубоко верующие христиане счастливее, щедрее, и, что самое поразительное, терпимее неверующих.

На вопрос анкеты: «Возражали бы вы, если бы рядом с вами поселился человек другой национальности?», 84% верующих ответили отрицательно, тогда как только 63% неверующей аудитории ответили так же. Верующие проявили более высокую готовность к состраданию и прощению.

Неужели этого недостаточно, чтобы рухнул стереотип нетерпимых религиозных человеконенавистников?

Если факты противоречат сложившемуся мнению, то почему же оно продолжает так широко распространяться? Во-первых, данные Гэллапа связаны только с глубоко верующими христианами, составляющими около 10% населения. Обычные же посетители церквей ничем не отличаются от остальной массы, и поэтому когда нехристиане заглядывают в приоткрытую дверь храма, они видят там людей, очень далеких от истинной веры, не познавших преобразующую силу Божьей благодати. Они получают ложное впечатление о христианах; они не имеют понятия о позитивной стороне жизни тех, кто действительно живет в согласии со своей верой.

Общество осуждает христиан за нетерпимость и по другой причине: в американской культуре сложилось искаженное представление о том, что такое терпимость. Американцы рассматривают терпимость как нравственный нейтралитет, отказываясь судить о нравственной стороне того или иного поступка и называть его хорошим или дурным. Классическое же понимание терпимости базируется на следующем определении: под терпимостью подразумевается умение примириться с поведением, которое считается заведомо неправильным, уважение к другим мнениям, основанное не на замалчивании, а на смелом обсуждении острых вопросов, не в пример структурам, широко пропагандирующим политкорректность.

Классическое определение терпимости исходит от христианского понимания греха и зла. Поскольку ошибаются все, мы готовы терпимо относиться к проступкам других до тех пор, пока они не представляют серьезной угрозы для общества, — мы готовы с любовью убеждать других встать на путь поисков истины.

Подлинная терпимость — одна из важнейших христианских добродетелей, и факты доказывают, что христиане более других обладают ею.

Я хотел бы сейчас рассказать об одной своей встрече. Это значительно поможет прояснить нашу дискуссию о моральном осуждении и терпимости. Мне кажется, что в этом эпизоде четко отразились общепринятые мнения о христианах и видна реальная пропасть между теми, кто верит в объективный нравственный закон, и теми, кто его не признает. Мы убедимся, как нелегко людям с мирским сознанием, включая наших детей-подростков, втянутых в сферу светской культуры, понять христианскую позицию.

Я был участником телеэфира Nightline, посвященного 20-й годовщине Уотергейтского дела (я понимаю, что ваши дети, скорее всего, вообще ничего об этом не знают). Примерно полчаса я и ведущий Тед Коппел беседовали об этом, а потом разговор неожиданно коснулся абсолютных ценностей. Мы рассуждали о том, что происходит с Америкой, с нашим сознанием, напичканным телевизионными банальностями, и нашим разумом, потерявшим способность трезво мыслить.

По окончании передачи Коппел сказал: «Я хотел бы продолжить этот разговор. Это действительно очень интересно».

Мы перешли в Зеленую комнату, где продолжили беседу. Коппел сказал: «Я не понимаю вас, верующих фундаменталистов. Я просто не понимаю. Вы так нетерпимы ко всему». Затем он продолжил свою мысль: «У вас есть свои ценности, и вы хотите навязать их. Люди противятся и, естественно, злятся на вас».

«Это говорит о нашей неспособности разъяснить вам то, во что мы верим», — ответил я.

Я напомнил ему о речи, которую он произнес в Университете Дьюка, в которой он сказал следующее: «Заметьте, что Десять заповедей фактически представляют собой Десять команд, а не Десять предложений».

«Да, — сказал он. — Но я имею в виду нечто другое». Он заговорил об аристотелевой теории золотой середины, о том, что каждый из нас в своей жизни стремится к своей цели.

Я попытался объяснить ему, почему мы верим в абсолютные истины, производные от главной истины, и старался раскрыть смысл этой истины, однако я чувствовал, что пробиться к сознанию этого очень умного человека мне не удается. Я убеждал Коппела сорок пять минут. Мы не хотим никому ничего навязывать, говорил я, но мы имеем право отстаивать свои взгляды. Почему я не могу делать это без того, чтобы меня называли фанатиком?

Коппел, как и многие другие, считал, что, признавая реальность моральных абсолютов, ты тотчас присваиваешь себе привилегии, которых лишены другие.

Однако суть дела была в ответе на вопрос: существует ли такая привилегия, то есть существуют ли абсолютные моральные критерии вообще.

Наконец, я решил прибегнуть к последнему средству, чтобы доказать ему существование нравственных абсолютов. «Тед, — сказал я, — ты ведь был моряком, да?». Он кивнул. «А ты когда-нибудь был в море ночью?». «Разумеется», — сказал он. «Скажи, — продолжал я, — как происходит ночная навигация?».

«Астрономическая навигация. По звездам», — ответил он и начал объяснять мне приемы ночной навигации.

«А что было бы с тобой на море ночью, если бы звезды произвольно меняли свое положение? Ведь астрономическая навигация возможна только потому, что ты знаешь точное положение звезд — их неизменное положение, ведь так?» — продолжал я.

«А-а, — произнес он, — теперь я понимаю, что ты имеешь в виду».

«Звезды всегда там, на своих местах, — сказал я. — Видишь, какой порядок во вселенной. Но если есть порядок во вселенной, значит есть порядок и законы в нашей жизни. В самом начале цивилизация — заметь, не библейские христиане, а сама цивилизация на заре развития — знала, что в основание бытия положен нравственный закон жизни — закон абсолютных нравственных ценностей. Итак, закон существует, но никто не может заставить тебя исполнять его. Если ты бороздишь ночное море, не глядя на звезды, это твое дело. Никто не может заставить тебя, но независимо от того, смотришь ты на них или нет, они пребывают на своем месте».

Такая аналогия поможет вам объяснить детям сущность моральных абсолютов, донести это до них так, чтобы они поняли, как важно давать разумный ответ на любые обвинения христиан в нетерпимости.

К началу страницы


ВОПРОС 54: Почему христиане поддерживают дискриминацию женщин?

Сегодня очень многие люди озабочены проблемой прав и положением женщин в общественной жизни. Да и стоит ли этому удивляться, если все общество просто одержимо этим, все борются, не думая, за что — за добро или за зло.

Больше всех кричат те, кого вообще не вразумляют никакие факты и никакие доказательства. Простое сравнение «христианского Запада» с исламским миром открывает огромную разницу в подходе к вопросу о положении женщин. Кто станет отрицать, что Запад, веками находившийся под влиянием Евангелия Иисуса Христа, предоставляет женщине такие свободы, о которых женщина-мусульманка и мечтать не смеет?

Бесспорно, величайшим освободителем женщин был Иисус. Никто прежде не даровал женщинам возможности почувствовать себя полноценными носителями Божьего образа. Он на равных беседовал с женщинами во времена, когда женщина считалась чем-то вроде вещи (даже «просвещенные» римляне настолько презирали женщин, что нередко бросали младенцев-девочек диким зверям или просто выбрасывали их в Тибр). Иисус же относился к женщинам с нежностью, заботой и уважением к их человеческому достоинству, как к равным мужчине. Четвертая глава Евангелия от Иоанна передает невероятную историю о том, как Иисус открыл Благую весть падшей женщине, которая уже имела пять мужей и тогда жила в прелюбодеянии. В Ин. 4:39 показано, что благодаря свидетельству этой женщины многие жители того города пришли ко Христу. А кому первому явился Иисус после воскресения? Тоже женщинам.

Апостолы Павел и Петр продолжили практику уважительного отношения к женщине как к равному мужчине образу и подобию Божьему. Павел говорит, что мы все равны во Христе, все любимы Богом и призваны служить Ему (см.: Гал. 3:28–29). Некоторые активистки-феминистки находят для себя оскорбительным библейский постулат, повелевающий женам быть покорными мужьям, однако они не знают, какую огромную ответственность Евангелие возлагает на их мужей. Мужья обязаны любить своих жен так, как Христос любит Свою Церковь, заботиться о них, как о собственном теле и быть готовыми пожертвовать собой ради них (см.: Еф. 5:25–33). Это значит, что муж должен быть готов отдать жизнь за свою жену. Так же и Петр повелевает мужьям относиться к женам с пониманием и заботой (см.: 1 Пет. 3:7). В церквах, руководимых Петром и Павлом, одни женщины наставляли других и были помощницами мужьям в их служении Господу (см.: Деян. 18:26). Среди многочисленных христиан, которых Павел приветствовал в своих посланиях как своих сотрудников, были женщины (напр., см. Рим. 16).

Церковь на протяжении веков продолжала развивать эту традицию. Конечно, были факты притеснения и унижения женщин, совершавшиеся даже во имя Христа, однако христиане, укорененные в истине, вновь и вновь возвращались к позиции уважения к женщине и ее роли в обществе.

Вот несколько примеров. Беда Достопочтенный в своей книге Церковная история англов сказал о настоятельнице Хильде из Уитби, жившей в VII веке: «Так велика была ее мудрость, что за советом к ней обращались не только простые люди, но и короли». Святая Клара Ассизская трудилась вместе со святым Франциском. Святая Бригитта Шведская давала советы королям, королевам и римским папам. Святая Жанна Франс де Шанталь была помощницей епископа Франсиса де Сале. Набожная христианка Ханна Мор была правой рукой Уильяма Уилберфорса в период британской Реформации, положившей конец работорговле.

По эту сторону Атлантики женщины также сыграли большую роль в борьбе против рабства. Самыми известными среди них были служительница церкви квакеров Лукреция Мотт и христианка афро-американского происхождения, Сожурна Трут. Никто так не прославился своей страстной борьбой за право женщин на голосование, как другая благочестивая сторонница квакеров — Сьюзен Энтони. Этому благородному делу посвятили свои жизни многие другие христианки, например, Анна Хауард Шоу, Элис Пол и Лора Клей.

Те, кто обвиняет христиан в угнетении женщин, или не понимают Священного Писания, или не знают истории.

К началу страницы


ВОПРОС 55: Почему христиане осуждают гомосексуализм, если Бог это допускает?

Надо сразу сказать, что в таких вопросах христианская позиция сводится к постулату действенности Божьей любви. Чего хочет Бог от гомосексуалистов? Сотворил ли Он их такими, или их сексуальный выбор — следствие несовершенства и разложения мира?

Многие «светские проповеди» пытаются убедить нас в том, что гомосексуализм детерминирован генетически, однако эти доводы рассыпаются под натиском данных исследований, свидетельствующих об обратном. Ученые, занятые поиском «гомосексуального» гена, периодически возвещают о его открытии, но их оптимизм испаряется при первой же тщательной проверке результатов их коллегами. Например, исследования Национального института здоровья, проводимые под руководством Дина Хамера, якобы показали существование генетического маркера, ответственного за предрасположенность индивидов к гомосексуальному поведению.

В комментарии к исследованию Хамера ученый-генетик доктор Эван Балабан указал, что методология и основные предпосылки эксперимента Хамера серьезно «хромают», впрочем, это вполне естественно, потому что сам автор эксперимента известен как активный защитник гомосексуализма, и его ориентация не могла не повлиять на результаты исследований. Красноречивее свидетельствует тот факт, что большинство гомосексуалистов, участвовавших в экспериментах Хамера, не имели генетического маркера, который, по убеждению ученного, определял их сексуальные наклонности.

Если же гомосексуальное поведение генетически не детерминировано, значит оно включает в себя элемент выбора. Это не значит, что у некоторых людей нет предрасположенности к гомосексуализму, подобно тому, как у обычных людей есть свои предрасположенности, которые они обязаны сдерживать.

Ученый Дейвид Персинг, молекулярный генетик и христианин, говорит, что библейское учение об испорченности всего творения грехом непосредственно связано с нашим генетическим наследием. Как следствие, все мы носим в себе врожденные склонности к различным формам греховного поведения — от алкоголизма и гетеросексуальной невоздержанности до гомосексуализма. Однако это не оправдывает любого греховного выбора, совершаемого нами, говорит Персинг. Христианство призывает нас бороться с нашими греховными страстями, потому что сколь ни сильны они, у нас всегда есть возможность сделать подлинно нравственный выбор.

Как христиане мы обязаны противостоять философии генетического детерминизма, которая умаляет человека — такого, как, например, Алан Медингер, — до уровня простой пешки.

Алан семнадцать лет был гомосексуалистом. Сегодня он христианин и основатель служения Возрождения для гомосексуалистов. «Гомосексуализм — это не просто сексуальные отношения людей одного пола, — говорит Алан. — Это полная переориентация личности в вопросе взаимоотношения между полами».

Медингер видит корни гомосексуализма в нарушении нормального процесса взросления, нередко наступающем вследствие насилия или душевной травмы. В своей работе The Other Way Out (Другой выход) преподобный Пол Брентон замечает, что причины многих проблем, связанных с гомосексуализмом, нужно искать в сексуальных притязаниях или душевном потрясении. По мнению Брентона, гомосексуалисты имеют о себе искаженное представление как о низкосортных представителях мужского пола. «Многие из них ощущают, что их загнали в ловушку, из которой им хотелось бы выбраться».

Именно так и было в жизни Джона Полка, который раньше был мужчиной-проституткой, переодевавшимся женщиной. В своем гомосексуальном обличье он прятался от душевной боли и отверженности. Вот его слова: «В прошлом я носил множество масок, чтобы как-то защититься».

Сегодня Джон женат на Анне, бывшей лесбиянке, история которой во многом похожа на историю Джона. К лесбиянству ее также привела неосознанная жажда любви и участия, а освободила ее искренняя дружба, которую она встретила в среде христиан.

Джон и Анна с удовольствием рассказывают о действии преобразующей силы Бога в своей жизни. Благая весть о любви Христа освободила их от пут прежней однополой ориентации. «Мы так явно ощущали дыхание Божьей благодати на нашей свадьбе, — сказал Джон, — что моя мать и отчим помолились в тот вечер, чтобы Господь принял их».

Это очень впечатляющее свидетельство. Оно доказывает великую истину, что Евангелие может освобождать людей от гомосексуализма, чтобы они жили в счастливых гетеросексуальных взаимоотношениях. Разумеется, освобождение от этой зависимости представляет собой долгий и трудный путь перевоплощения для возвращения к природной гетеросексуальной ориентации. Но самое главное в том, что гомосексуалам открыт путь к освобождению и исцелению.

В этой связи может встать вопрос: а почему гомосексуалам нужно освобождение? Есть ли какие-то практические аргументы в поддержку библейской позиции?

Гомосексуальный образ жизни обходится человеку довольно дорого. По данным Боба Дэвиса, исполнительного директора службы для гомосексуалов «Exodus International», от 25 до 33% гомосексуалов — алкоголики, тогда как среди остального населения эта цифра составляет всего 7%. Гомосексуалы в шесть раз чаще, чем нормальные люди, пытаются покончить с собой (защитники гомосексуализма утверждают, что эта статистика необъективна, потому что отражает неприязнь общества к гомосексуалам).

Однако статистика предоставляет также позитивную информацию о тех, кто смог побороть последствия душевного и физического насилия. По данным Билла Консилио, руководителя «Служения Надежды», 40% гомосексуалов, искавших освобождения, «стали стопроцентными гетеросексуалами», многие из которых вступили в нормальный брак и стали родителями. Еще 40% избрали безбрачие и приняли обет безбрачия.

Положительную информацию дают и другие источники. К примеру, хорошие результаты дает специальная терапия. В частности, согласно данным исследования группы «Мастерс и Джонсон» за 1974 год, сделанный в результате шестилетнего наблюдения, лечение оказалось успешным в 70 случаях из 100. В 1986 году один голландский психоаналитик изучил 101 случай гомосексуальной патологии и обнаружил 65-процентное излечение.

Тем не менее наше современное общество продолжает блокировать пути к исцелению своим, как ни странно это звучит, поощрением гомосексуального поведения. По словам одной бывшей лесбиянки, группировки, поддерживающие гомосексуалов, фактически препятствуют тем, кто хочет вырваться из плена своей порочной жизни. Так как гомосексуалам внушается, что в связях мужчины с мужчиной «нет ничего плохого», следовательно, исцеляться им не от чего.

Но если учесть, что гомосексуальный образ жизни приносит страдание, а нередко настоящую трагедию, то как должен реагировать на это христианин? Анна Полк говорит: «В своей прежней жизни лесбиянки я видела людей, которые искали любви. Став христианкой, я встретила любящих людей, которые желали моего исцеления». Как христиане мы не можем закрыть глаза на то, что Библия называет гомосексуализм грехом (см.: Рим. 1:24–27), однако мы поддерживаем этих людей, помогая им победить в себе губящий их грех. По нашим молитвам они поднимаются и присоединяются к нам в нашей борьбе.

Ученые постоянно заявляют об открытии особых генов или хромосомных зон, управляющих поведением людей, но они вынуждены отказываться от своих слов всякий раз, когда их данные не подтверждаются… Все победные фанфары, все бравурные отчеты, все хвалебные отзывы в популярной прессе ныне умолкли, ибо источники их тоже посрамлены и умолкли.

К. Манн, «Гены и поведение»

К началу страницы


ВОПРОС 56: Как можно оправдывать христианство, если оно повинно во многих войнах и других жестокостях? Что вы скажете о крестоносцах и испанской инквизиции?

Этот вопрос для меня не нов: я слышал его много раз, да и кто его не слышал? Газета New York Times опубликовала статью историка Артура Шлезингера, который зашел так далеко, что всю ответственность за войны, рабство, преследования и пытки свалил на веру в абсолютную истину. Кстати, эта теория многие годы мешала знаменитому писателю Малькольму Маггриджу прийти к вере.

Недавно мне довелось беседовать с неверующим приятелем, который тоже завел разговор на эту тему: «Все, что ты говоришь о христианстве, хорошо, но как относиться к историческим фактам? Крестоносцы, инквизиция — ведь все это делалось во имя Христа!».

«Это правда, — ответил я. — Но подумай, что это в сравнении с тем, что творилось во имя утверждения тоталитарных (атеистических) режимов. Вспомни Гитлера: шесть миллионов евреев, уничтоженных в период холокоста. А Сталин? Почти пятьдесят миллионов умерщвлено в лагерях ГУЛАГа. Так что плоды атеизма намного, намного превосходят грехи христианства».

«Давай посмотрим статистику, — предложил я. — Перечень преступлений христиан включает крестоносцев и инквизицию, но надо помнить, что армии крестоносцев по современным представлениям были крошечными, а средневековая война в основном состояла из отдельных сражений между воинами-профессионалами. Сравни эти факты с масштабами Второй мировой войны, когда нацисты ввергли в войну весь мир и истребили миллионы в концлагерях.

По нынешним меркам, инквизиция — почти ничто. Подсчитано, что за триста лет в ее застенках погибли три тысячи человек, что, конечно, много, но что это в сравнении с шестьюдесятью миллионами, уничтоженными за семьдесят лет коммунистического режима?».

Далее я подчеркнул, что когда зверства совершают гитлеры и сталины, они поступают в соответствии со своей идеологией, а их политика демонстрирует логические последствия их веры. Христиане, проявляя жестокость, идут против принципов своей веры.

Когда же христиане поступают согласно вере, результатом их поступков всегда становятся добро и благо, о чем мир просто не знает. По всему миру христиане построили множество школ, университетов, сиротских домов и больниц. Они всегда поддерживали и поддерживают закон и общественную нравственность. Они спасают детей, выброшенных умирать. Они помогают бедным и посещают их в больницах.

Свидетельство истории неоспоримо: несмотря на человеческие ошибки и несовершенства, христианство облагородило мир и человечество, сделав их намного лучше.

К началу страницы


ВОПРОС 57: Почему христиане столь неинтеллектуальны?

В журнале Free Inquiry британский биолог Ричард Докинс называет религию ментальным вирусом, лжеверой, которая поражает разум так же, как вирус вторгается в те-ло. Давайте рассмотрим симптомы, говорит Докинс. Люди не становятся религиозными вследствие трезвого рассуждения и взвешивания имеющихся фактов. Верой можно «заразиться», как заражаются гриппом. Она распространяется от человека к человеку, подобно инфекции, особенно в семьях. По мнению Докинса, проповедник выступает в роли переносчика инфекции. Так называемые «возрождения» на самом деле не что иное, как религиозная эпидемия.

Конечно, это довольно ловко состряпанная биологическая метафора, но я хочу сказать, что ее автор весьма поторопился с вынесением диагноза, как, впрочем, и другие, обвиняющие христиан в неумении мыслить рационально. Правда, многие из нас приобщаются к вере в родительском доме, однако наш путь познания духовных истин всегда зависит от истинности нашей веры.

Неважно, что мы узнали о религии в детстве, — все мы в свое время пережили момент посвящения себя вере, потому что каждый на собственном опыте и на примере других убедился в ее истинности. В отличие от других религий, христианство никому не предлагает мистический опыт и не подавляет разум. Напротив, содержание Писания связано с реальными историческими событиями, подтвержденными весомыми свидетельствами, начиная низведением огня с неба на горе Кармил пророком Илией, и заканчивая публичным распятием Иисуса и Его воскресением.

Называя религию вирусом, Докинс игнорирует историческую природу христианства. Он считает, что люди становятся верующими исключительно под действием эмоций.

Человечеству уже много раз предлагались подобные мифы о религии как о «подпорке» для слабаков. Карл Маркс называл религию «опиумом для народа»; Зигмунд Фрейд заклеймил ее как разновидность невроза.

Однако заметим, что ни Докинс, ни Маркс, ни Фрейд так и не смогли доказать, что религия — душевное заболевание. Не мудрствуя лукаво они заявили о лживости христианства и приложили немало интеллектуальных усилий, чтобы объяснить, почему люди до сих пор верят в Бога. Их аргументация бессмысленна, как бег по кругу: сначала они доказывают, что христианство ложно, а затем, чтобы убедить всех в своей правоте, называют веру болезнью.

Истинная христианская вера не может заразить человеческий разум, потому что она уважает его. В сущности, христиан можно считать самыми здравомыслящими из людей. Если мы признаем истину истиной, нам не страшен никакой честный и прямой вопрос. Нам не нужно прятаться от трудных вопросов. А так как Христос, как мы знаем, есть воплощение истины, мы имеем полную свободу задавать другим довольно жесткие вопросы и не бояться вопросов встречных, возможно, очень недоброжелательных.

Поэтому искренний поиск истины — неизменный спутник христианской веры.

Века и века великие христиане своей жизнью являли торжество незаурядного интеллекта. Именно верующие создавали величайшие произведения искусства, совершали грандиозные научные открытия и внесли огромный вклад в историю западноевропейской цивилизации.

Вот один из фактов, которые не желает признавать светская культура, — судьба голландского художника Винсента Ван Гога. Его жизни был посвящен очень популярный французский фильм, из которого вы, к сожалению, ничего не узнаете о настоящем Ван Гоге, потому что стержень его жизни — глубокая христианская вера — в фильме просто отсутствует.

В молодости Ван Гог хотел стать пастором, однако после отчисления из семинарии его мечты разбились. Не отчаявшись, он начал проповедовать Евангелие бедным шахтерам, деля с ними трудности жизни. Но он не достиг поставленной цели: у него появились признаки душевного нездоровья, а денег не стало.

И тогда он обратился к живописи. Он создал сотни замечательных картин. Он сражался со своей болезнью до тридцати семи лет, когда под влиянием губительных для разума психических нарушений совершил самоубийство.

Эта история трагична, но не менее трагично то, что мы никогда не слышали об этом. В исторических книгах история Ван Гога подается, как правило, в урезанном виде, а любые ссылки на его христианскую веру просто вырезаются.

Ван Гог не был одинок в своей вере. Всем известно имя великого Рембрандта, однако не все знают, что он был истово верующим человеком. Всем известно, что поэт Сэмюэль Колридж в 1960-х годы стал кумиром в субкультуре наркоманов: немало стихотворений он сочинил под воздействием опиума. Однако никто не сказал о том, что Колридж освободился от рабства наркотиков после того, как с верой обратился к Иисусу Христу.

Многим известно, что композиторы Бах и Гендель были христианами. А кто знает, что Вивальди был священником, которого за его ярко-рыжие волосы звали Рыжим Пастором? Антонин Дворжак, автор замечательных Славянских мелодий, тоже был истовым христианином. Верным лютеранином был Феликс Мендельсон, родители которого были иудеями.

Ученые труды Коперника, Кеплера, Ньютона и Паскаля изобильно несут хвалу Творцу.

Многие замечательные мастера английской литературы были верующими. Вспомним, к примеру, Джона Донна, написавшего такие чудесные стихи, как «Смерти нечем гордиться», «Человек — не остров», «Никогда не спрашивай, по ком звонит колокол, ибо он звонит по тебе».

А Джон Мильтон — создатель эпической поэмы Потерянный рай, в которой он так правдиво показал «пути Бога к людям». А как невероятно богат ни с чем не сравнимый язык поэта-христианина Джерарда Мэнли Хопкинса, сказавшего: «Мир напоен великолепием Божьим. Его пламя множится дивным сиянием искрящихся отблесков».

Своим трудом и талантом христиане внесли большой вклад практически во все области искусства и просвещения. Несмотря на это, исторические книги упорно молчат о том, какую огромную роль, сыграла вера в создании нашей культуры. Цель такой политики ясна: принизить роль христиан в глазах неверующих людей, изображая верующих самоуверенными невеждами. В результате христиане оказались отделенными от богатого культурного и интеллектуального наследия, которое по праву принадлежит им.

К началу страницы


ВОПРОС 58: Почему христиане не заботятся об экологии?

Представители движения Новая эра постоянно пытаются взвалить вину за экологический кризис на христиан. Однако Библия очень уважительно говорит о тварном мире. Поселив Адама в Эдемском саду, Бог повелел ему хранить его и ухаживать за ним. В древнееврейском языке эти слова означают «служить», «заботиться». Книга Бытие учит, что людям дано «владеть» природой, однако это вовсе не значит, что они могут беспорядочно и безрассудно использовать ее, это значит, что они должны «управлять» ею. Этот мир принадлежит Богу, а мы несем ответственность за свое отношение к нему.

Надо признать, что западная цивилизация нанесла значительный урон природе, однако корень этого зла следует искать не в христианстве, а в гуманизме. Отвергнув Библию, западная культура перестала видеть в людях служителей Бога. Вместо этого она объявила человечество вершиной эволюции, победителем в дарвиновской борьбе за существование — одним словом, тем, кто ничем никому не обязан.

Оглянувшись на XIX век, мы увидим, что индустриальные магнаты с их хищнической психологией, желая оправдать разрушительные проекты, обратились не к христианству, а к теории эволюции. Послушаем, что заявил Уильям Грэм Самнер, самый влиятельный американский социолог-дарвинист: «В отношениях с природой у нас нет иных прав, кроме одного: взять от нее все, что возможно».

Сегодня мы столкнулись с отвратительными последствиями такого отношения к природе, и поделом нам. Но противовесом западному гуманизму является не восточный пантеизм, называемый «религией природы», основанной на вере в то, что все происходит от Божества, что Бог растворен во всем, что люди ничто и ничем не отличаются от травы и деревьев.

На самом же деле человек обладает уникальными качествами, которых лишены все прочие организмы. Единственной религией, способной разрешить наши экологические проблемы, может быть только та, что признает уникальность человека и дает этическое руководство для применения его способностей. Это христианство, ибо оно учит, что Бог создал человека по Своему образу для того, чтобы он разумно управлял Его творением.

Ценность вещей не в них самих, а в том, чем их сделал Бог, и поэтому они достойны всяческого уважения… Вонзая топор в дерево, чтобы развести костер, вы не вонзаете его в человека — вы срубаете дерево… Мы обязаны помнить, что это дерево сотворил Бог, и оно заслуживает уважения именно потому, что Он создал его деревом.

Фрэнсис Шэффер, «Загрязнение среды и смерть человечества»

К началу страницы


Краткое изложение ключевых пунктов:

• Сотворив вселенную и человечество, Бог даровал этому миру и людям объективную реальность. Именно на эту объективную реальность опираются все библейские критерии добра и зла.

• Человеческие эмоции вполне реальны как эмоции. Однако при принятии этических решений мы должны исходить из истины, которая реальна и объективна, а не из наших «ощущений» того, что правильно, а что нет.

• Христиане верят в абсолютные ценности, но это не имеет никакого отношения к фанатизму, абсолютизму, как к жесткому, иррациональному и предвзято враждебному типу мышления. Христиане должны выражать свою веру в абсолюты уважительно и достойно.

• Исследования показывают, что христиане на деле более терпимы, чем неверующие. Они проявляют более искреннюю заботу о бедных и лишенных права голоса.

• Истинный смысл терпимости состоит в разумном рассуждении о том, что мы должны уважать право других на собственное мнение, даже зная, что оно ошибочно.

• Иисус Христос ясно показал, что в глазах Бога мужчины и женщины равны. Христианство, в большинстве случаев, выступало освободителем женщин, о чем свидетельствует резкий контраст между положением женщин на Западе и в других мировых культурах.

• Христиане призывают гомосексуалистов освободиться от своих сексуальных привычек точно так же, как они призывают гетеросексуалов покончить с неразборчивостью в своей сексуальной жизни и другими пороками. Гомосексуализм — грех. Поэтому у гомосексуалов есть основания искать избавления от него.

• Несмотря на то что такие исторические грехи, как походы крестоносцев и инквизиция запятнали репутацию христианской Церкви, все же несравнимо большее зло совершалось во имя секулярных идей, нежели во имя Христа.

• Отвергая всякие обвинения христианства в антиинтеллектуализме, мы говорим, что христианство убеждает своих последователей в том, что «всякая истина есть истина от Бога». Большинство прославленных научных достижений и великих творений искусства Запада — прямой результат проникновения христианского разума в глубины мира, сотворенного Богом.

К началу страницы


<< Глава 6   |   Оглавление   |   Глава 8 >>